Ищу человека (1973)
Все цитаты, стр. 1
Обращаюсь ко всем, кто меня сейчас слышит: мать потеряла свою трехлетнюю дочь,
Случилось это во время войны в
Новороссийске, в сорок втором году.
Аллы Рудаковой, отзовитесь.
Мать всё ещё видит её маленькой, напоминает ей:
Аллочка, ты, наверное, не помнишь своей фамилии, ты её плохо выговаривала, но вспомни, ты Рудакова.
Твою маму зовут Валентина
Дмитриевна, у тебя были красные туфельки.
Вспомни, с нашей соседкой ты бежала к поезду, но вы не смогли пробиться.
Самые разные люди, стремясь найти родных, обращаются к памяти детства.
Васильевна Лыкова, фамилия ей была дана в детском доме, ищет брата, ей кажется, что его звали Толиком.
В её память врезалось, как он ей выдёргивал молочный зуб: привязал ниточку за зуб, а второй конец нитки натянул.
Когда зуб вырвался, мальчик упал.
Отец у меня, наверное, был моряком, так как меня всегда как-то особенно волновало море.
Когда я вырос, я начал искать родителей, а для этого мне надо было найти себя, я поехал в детдом, где воспитывался, там ещё работает одна наша нянечка.
Она мне рассказала, что когда я попал в детдом, я много говорил о кораблях и о море, а потом забыл.
Ищу сестру, вот, что я помню о моей детской жизни: однажды я воткнула иголку с ниткой в матрац, мы с сестрой распороли матрац, высыпали солому и стали искать иголку.
Сестра должна это помнить.
Я ищу родных, помню, мы всей семьёй пили чай за круглым столом в большой комнате, солнце прямо на стол светило.
Помню, как все люди стали говорить слово "война", что случилось с родителями - не знаю. Помню, как меня ночью несли на руках куда-то. В пути наш поезд начали бомбить, женщину, которая нас сопровождала, убили, а мы дети будили её, мы кричали.
Не помню кто сдал меня в детский дом. Зовут меня Михаил, но я знаю, что я не Михаил.
У меня давно уже своя семья, дети, но ничего не знаю о родных, и нет покоя на душе.
Запомнились вокзалы, сутолока, шум.
Помнится мать с маленьким на руках, а рядом сестрёнка с братом и чемоданы, узлы возле.
Потом мы долго бродили с сестрёнкой среди разрушенных кирпичных зданий. К нам подошла какая-то женщина, потому что мы плакали, что-то спрашивала, потом надела мне свои варежки на ноги, приласкала луковицей и вместе с сестрёнкой отвела куда-то, там было чисто и тепло.
В детдом я уже попала без сестры и с тех пор я её ищу.
Сколько я себя помню, звали меня Света, хотя в детдоме все удивлялись, что я чёрненькая.
Может кто припомнит из своих?
Однажды, мы с мамой гуляли на улице, началась бомбёжка и маму ранило, когда её увозила скорая помощь, она кричала мне из машины, чтобы я ей написала, а мне было четыре года. Запомнилось много брёвен, мне кажется, что наш детский дом был рядом с лесопильным заводом.
Потом пришли фашисты и нас вышвырнули из детского дома, а сами заняли наше место.
Ночью мы долго шли куда-то по дороге, пришли в деревню, где немцев не было, воспитательница выстроила нас на базаре, выступила и сказала людям, что детей надо спасать, после чего люди выбирали нас каждый себе по нраву.
Мы с братом, он был поменьше меня, катались на калитке сада, она была скрипучая и мы считали, что наша калитка с музыкой.
Мать и брата фашисты расстреляли за связь с партизанами.
Как их убили я не видела, потому что одна женщина закрыла мне лицо платком.
Я спала, где попало, ела, что дадут, а в еде не отказывал никто, все знали моё положение.
Как-то зимой, вечером, подошла ко мне женщина и шёпотом сказала: пойдём, дочка, со мной.
Она завела меня в дом, я встретила отца.
Он был обросший, злой, но для меня ласковый.
Ничего, сказал он, выживем и ушёл, больше я его не видела.
Когда вернулись наши, детей собрали и повезли на станцию.
По дороге нас поливало осколками от снарядов, а потом мочил дождь, потом я уже оказалась в Киргизии.
Помню, что вместо дров, там жгли кукурузные стебли, а по базару разгуливали верблюды и тоже жевали кукурузные стебли и листья.
Помню, мама у меня была молодая, симпатичная на красоту, ходила в белой кофточке.
Отца помню не в лицо, а его руки, он меня купал.
В детский дом меня вёз милиционер на открытой платформе.
Почему на открытой? Потому, что у меня была голубая лента, она всё время развивалась на ветру.
Как я была одета, я не помню.
Отец видимо, погиб на защите Родины, а мама жива, я чувствую.
Как давно? Когда сама стала матерью.
Поняла, как моей маме трудно было потерять ребёнка, ведь это же подумать страшно, вы, представляете?
Тогда же подала на розыск.
