Новое на сайте

Живой труп (1968)

Все цитаты, стр. 8

Я знаю, что она любит Виктора Каренина. И пускай.

Я нахожу его скучным, но очень хорошим, честным человеком, и я думаю, что она будет с ним, как это говорится обыкновенно, счастлива.

Пусть господь бог их благословит — вот и всё.

И не думайте, чтобы у меня было малейшее чувство ревности.

Если я сказал про Виктора, что он скучный, то я беру это слово назад.

Он прекрасный, честный, нравственный человек, почти что противоположность мне.

И он любит её с детства.

Может быть, и она его любила, когда вышла за меня. Это бывает.

Самая лучшая любовь бывает такая, про которую не знаешь.

Я думаю, она всегда любила, даже себе не признавалась в этом, но это какая-то тень лежала на нашей семейной жизни...

— впрочем, что я делаю вам признание. — Пожалуйста, делайте.

Я понимаю всё. Понимаю, что эта тень, как вы прекрасно выразились,

— могла быть. — Да и была.

И может, оттого я не мог удовольствоваться той семейной жизнью, которую она мне давала, чего-то искал и увлекался.

Впрочем, я как будто оправдываюсь. Я не хочу, да мне и нельзя оправдываться.

Я был, смело говорю, был дурной муж, был, потому что теперь в сознании своём давно не муж и считаю её совершенно свободной.

Стало быть, вот вам и ответ на вашу миссию.

Да, но вы знаете семью Виктора и его самого.

Его отношения к Лизавете Андреевне всё время были и остаются самыми почтительными и далёкими. Он помогал ей, когда ей было трудно.

Да, я своим распутством помогал их сближению.

Что же делать, так должно было быть.

Я шире смотрю на вещи.

Но понимаю, что для него и в особенности для матери немыслимо сближение с женщиной без церковного брака.

Я знаю его туп... его прямолинейность, консерватизм в этом отношении.

Но что же им нужно? Развод?

Я говорил им, что готов дать, но условия принятия вины на себя, всей лжи, связанной с этим, очень тяжелы.

Я понимаю вполне вас и разделяю.

Но как же быть? Я думаю, можно так устроить.

Впрочем, вы правы. Это ужасно, и я понимаю вас.

Благодарствуйте, милый князь. Я всегда знал вас за честного, доброго человека.

Ну, скажите, как мне быть? Что мне делать?

Ну войдите во всё моё положение. Я не стараюсь сделаться лучше. Я негодяй.

Но есть вещи, которые я не могу спокойно делать.

Не могу спокойно лгать.

Я вас тоже не понимаю.

Вы, способный, умный человек, с такой чуткостью к добру, как это вы можете увлекаться, можете забывать то, что сами от себя требуете?

- Как вы дошли до этого, как вы погубили свою жизнь?
- Во-первых, князь, вино. Вино ведь не то что вкусно. А что я ни делаю, я всегда чувствую, что не то, что надо, и мне стыдно. Я сейчас говорю с вами, и мне стыдно. А уж быть предводителем, сидеть в банке — так стыдно... Так стыдно - и только когда выпьешь, перестанет быть стыдно. А музыка - не оперы и Бетховен, а цыгане... Это такая жизнь, энергия вливается в тебя. А тут ещё милые чёрные глаза и улыбка. И чем это увлекательнее, тем после ещё стыднее.
- Ну, а труд?
- Пробовал. Всё нехорошо...

Всем я недоволен. Ну, да что о себе говорить. Спасибо вам.

Так что же мне сказать?

Скажите, что сделаю то, что они хотят.

Ведь они хотят жениться - чтобы ничто не мешало им жениться?

— Разумеется. — Сделаю. Скажите, что наверное сделаю.

— Когда же? — Постойте...

Ну, скажем, две недели. Довольно?

— Так и могу сказать? — Можете.

Прощайте, князь, ещё раз благодарю вас.

Хорошо. Очень хорошо.

Так и надо.

Очень хорошо. Чудесно.