Живой труп (1968)

Не знаю, да и не хочу знать, как вас по отчеству.

— Андреевна. — Ну всё равно.

Всё равно — Лиза.

Мне жаль вас, вы мне симпатичны. Но я люблю Виктора.

Я знаю его душу, как свою. Это гордая душа.

Он был горд ещё семилетним мальчиком.

Горд не именем, не богатством, но горд своей чистотой, своей нравственной высотой.

— Он чист, как девушка. — Я знаю это.

Он никого женщин не любил. вы первая.

Не скажу, что я не ревную к вам. Я ревную. Но мы, матери, — у вас ещё маленький, вам рано, — мы готовимся к этому.

Я готовилась к тому, чтобы отдать его жене и не ревновать.

Но отдать такой же чистой, как он... Простите...

Я знаю, вы не виноваты, но вы несчастны.

Лиза, милая. вы умная, хорошая женщина.

Если вы любите его, то вы хотите его счастья больше, чем своего.

И вы не захотите связать его и заставить раскаиваться — хоть он не скажет, никогда не скажет, но будет страдать.

Я знаю, что не скажет.

Я говорила ему, я думала об этом.

Я говорила: будем друзьями, устройте себе свою жизнь, не связывайте свою чистую жизнь с моей несчастной.

Он не хочет.

...Погубил дочку, единственную, бриллиантовую...

Неправда! Не путаюсь я. А люблю барина, и больше ничего.

И хор я не бросаю, петь буду, а что...

Поговори ещё, я вот тебе косу то повыдергаю, шкура.

Скверно, барин. Мы тебя любили, сколько тебе задаром пели, тебя жалели.

А ты что делаешь с нами? Погано делаешь.

Я сама к нему пришла. И теперь уведете, опять приду.

Люблю его, и всё.

Крепче всех ваших замков моя любовь.

Путаешься с кем? С голышом путаешься! Что с него взять?

Нехорошо, нехорошо сделала...

Да вот не любил, когда у нас деньги были.

Вот записал бы на хор тысяч десять, видишь, и взял бы честь честью.

Барину почтение!

Простите меня. Я невольно был свидетелем неприятной сцены.

С кем имею честь?

Князь Сергей Дмитриевич?

Невольным свидетелем неприятной сцены. Я бы желал не слыхать.

Но, услыхав, считаю долгом сказать, что слышал.

Да... да, да.

Прошу покорно.

Благодарю вас за то, что вы мне сказали это.

Это дает мне право объяснить вам эту сцену.

То, что вы подумаете обо мне, мне всё равно.

Но я хочу сказать вам, что упреки, которые вы слышали, этой девушке цыганке, певице — несправедливы.

Вот это мне хотелось вам сказать. Так что вам от меня угодно?

— Чем могу вам служить? — Я, во-первых...

Простите меня, князь. Я стал в такое положение в обществе, что моё малое и давнишнее знакомство с вами не дает мне права на ваше посещение, если у вас нет до меня дела — в чём оно?

У меня есть дело. Но всё-таки прошу вас верить, что изменение вашего положения никак не может влиять на моё отношение к вам.

Совершенно уверен.

Дело моё в том, что сын моего старого друга, Анны Дмитриевны Карениной, и она сама просили меня непосредственно от вас узнать о ваших отношениях...

Вы мне позволите говорить о ваших отношениях к вашей жене,

Лизавете Андреевне Протасовой?

Мои отношения с моей женой, могу сказать: моей бывшей женой — совершенно прекращены. — Так вот Виктор Каренин, в особенности его мать, просили меня узнать у вас о ваших намерениях.

Да какие намерения? Никаких. Я предоставляю ей полную свободу.

Мало того, никогда не нарушу её спокойствия.