Объяснение в любви (1977)

14 лучших цитат

* * *
- Мы были юношами - либералами. Свободу понимали, как пушкинские лицеисты. Вдруг - удар! Вдруг удар, гром, взрыв, революция. Мы стояли оглушенные, засыпанные землей, опустив руки, но счастливые...

* * *
- Нет, я с ума схожу. На именинах чечетку плясал... Бред, бред... Что я говорю?! Что я делаю? Я вдруг отогрелся возле вас. Это чудо. Это судьба. Ночь, ледяной город и вот встретились два одиноких сердца...

* * *
- Я здесь случайно, уверяю вас. Всё объяснится.
- Иисус тебе завтра все в раю объяснит.
- Как?
- В расход здесь пускают очень хорошо. Ласково и без шума. Ты впереди, они сзади. И коридор такой длинный, коричневый. В нем два поворота. После второго поворота - свет. Ужасный такой свет, что слепнешь.
- А... А потом?..

* * *
- Ну, согласитесь, в доме всё-таки должен быть мужчина.
- А он не мужчина.
- Боже... А кто же он?
- Он Филиппок...

* * *
- Прежде я не подозревал что в затасканном слове "счастье" есть какой-то реальный смысл...

* * *
- Новый двадцатый век начался, на самом деле, не 1 января 1901, а первого августа 1914 года. В первый день империалистической войны. Я видел рождение этого века. Сперва в Италии, в Венеции, откуда сбежали туристы. И пусто стояли отели, гондолы и магазины. И пляж... Столики бесконечных кофейнь у моря тоже стояли пустые. Век для меня начался именно с этой пустоты. Русские семьи, прервав беспечное курортное существование, не сменив даже свои белые летние одежды, растеряно толпились на палубах пароходов, спешивших к родным берегам. Ходили испуганные толки о коварных немецких субмаринах и аэропланах с бомбами. Море было огромным и грозным. Да... Новый век начался с ощущения пустоты и опасности...

* * *
- Так вот, запомните лирическая ахинея, описание чувств, пейзажев, удалились от нас. Вместе с господами Буниным и Зайцем. Сегодня литература - это инженерная работа...

* * *
- Море и покой, свобода и музыка. Что еще нужно человеку?..

* * *
- А кем бы ты хотел быть?
- Это серьезный вопрос. Дай подумать. Скорее всего, я хочу быть тем, кто я есть. Но только гораздо лучше.
- Знаешь, я тебя очень люблю, Филиппок.
- Правда? Ты даже не представляешь, Васька, как это хорошо...

* * *
- Наверно, ужасно не правильно в наше время мечтать о любви?
- Это всегда правильно...

* * *
- Люба, миллион раз я тебе повторяла, возьми всё в свои руки. Сделай сама первый шаг. Ты же баба, в конце концов!..

* * *
- Бред какой-то! Куда вы меня тащите? В конце концов, мы попадем к немцам с вашим умением ориентироваться.
- Но здесь не должно быть немцев.
- Их нигде не должно быть. Однако, они есть...

* * *
- Я думаю.
- О чем?
- Я думаю что, если бы кому-нибудь из нас удалось честно написать хотя бы тысячную долю того, что мы видели на нашем веку, это была бы великая книга.
- Врете вы всё, вы о Зиночке думаете.
- Да, да... О ней тоже, конечно. Это всё вместе...

* * *
- Дорогая моя, любимая, единственная. Всё что я написал, задумал, выполнил в моей долгой работе, всё это ты, всё от тебя. Твои мысли, воля, настойчивость, побуждавшие меня к труду. Я хочу еще раз сказать тебе, как безгранично мое уважение к тебе, столько сделавшей для меня. И теперь, когда всё подходит к концу, когда осталось совсем мало времени, что бы жить, дышать, ходить, ссорится... Я люблю тебя так же, как в те далекие годы. Когда всё началось. И ты пустилась в путь с таким утлым мужем, как я. Жизнь штука замысловатая. Но мы прожили её вместе со всеми. Бедовали вместе, радовались вместе, и ничем, никогда не поступились перед совестью. Я хочу, чтобы это знали все. Целую тебя, моя ненаглядная...