Ревизор (1952)
Все цитаты, стр. 2
Слышал от Петра Ивановича Бобчинского.
Ну, что? Как вы думаете об этом?
А что думаю? Война с турками будет.
В одно слово! Я сам то же думал.
Да, оба пальцем в небо попали!
Право, война с турками. Это все француз гадит.
Просто нам плохо будет, а не туркам. Это уже известно: у меня письмо.
А если так, то не будет войны с турками.
Ну что же вы, как вы, Иван Кузьмич?
Да что я? Как вы, Антон Антонович?
Да что я? Страху-то нет, а так, немножко... Купечество да гражданство меня смущает.
Говорят, что я им солоно пришёлся, а я, вот ей-богу, если и взял с иного, то, право, без всякой ненависти.
Я даже думаю... я даже думаю.., не было ли на меня какого-нибудь доноса.
Зачем же в самом деле к нам ревизор?
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, этак знаете, немножко распечатать и прочитать: не содержится ли в нём какого-нибудь донесения или просто переписки.
Если же нет, то можно опять запечатать.
А впрочем, можно даже и так отдать письмо, распечатанное.
Знаю, знаю... Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете.
Есть прекрасные места... Вот недавно... один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом... очень, очень хорошо:
"Жизнь моя, милый друг, течёт, говорит в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет..." - с большим, с большим чувством описал.
Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
У меня инкогнито проклятый сидит в голове.
Так и ждёшь, что вот отворится дверь и - шасть...!
Чрезвычайное происшествие! - Неожиданное известие!
Непредвиденное дело: приходим в гостиницу... - Приходим с Петром Ивановичем в гостиницу ...
Позвольте, Петр Иванович, позвольте уж я...
Говорите, ради бога, что такое? У меня сердце не на месте.
Позвольте, позвольте: я все по порядку.
Как только имел удовольствие выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученным письмом. Да-с!
Я тогда же забежал... Уж, пожалуйста, Петр Иванович не перебивайте!
Так я, изволите видеть, забежал к Коробкину.
А не заставши Коробкина-то дома, заворотил к Растаковскому.
А не заставши Растаковского, зашёл вот к Ивану Кузьмичу.
Да, идучи оттуда, встретился с Петром Ивановичем...
Возле будки, где продаются пироги.
Возле будки, где продаются пироги.
Встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему:
"Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?"
А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи.
Уж вы, Петр Иванович... не перебивайте, пожалуйста, не перебивайте!..
На дороге Петр Иванович и говорит:
"Зайдем, говорит, в трактир.
В желудке-то у меня... с утра я ничего не ел, так желудочное трясение..."
В желудке-то у Петра Ивановича...
"А в трактир, говорит, теперь привезли теперь свежей сёмги, так мы закусим".
Только что мы в гостиницу, как вдруг молодой человек...
Недурной наружности, в партикулярном платье...
Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение...
Физиономия... поступки, и здесь много, много всего.
Я будто предчувствовал и говорю Петру Ивановичу:
"Здесь что-нибудь неспроста".
А Петр Иванович уж мигнул пальцем и подозвали трактирщика, трактирщика Власа.
У него жена недели три тому назад родила, и такой пребойкий мальчик, будет так же, как и отец, содержать трактир.
Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку:
"А кто, говорит, этот молодой человек?"
А Влас и отвечай ему на это:
"Это, говорит, молодой человек, чиновник," - да-с, - "едущий из Петербурга."
"А по фамилии Иван Александрович Хлестаков-с!"
"А едет" - говорит, - "в Саратовскую губернию и престранно себя аттестует."
"Другую уж неделю живёт, из трактира не едет, забирает всё на счёт и не копейки не хочет платить".
Как сказал он мне это, а меня вот так свыше и вразумило.
"Э!" - говорю я Петру Ивановичу...
Нет, Петр Иванович, это я сказал: "э!"
Сначала вы сказали, а потом и я сказал.
"Э!" - сказали мы с Петром Ивановичем.
А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?" Да-с.
А вот он-то и есть этот чиновник!
Чиновник-та, о котором вы изволили получили нотицию. Ревизор!
Он, и денег не платит и не едет.
Кому же б быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов.
Такой наблюдательный: всё обсмотрел.
Увидел, что мы с Петром Ивановичем сёмгу ели, так он и в тарелки к нам заглянул. Меня так и проняло страхом.
Господи, помилуй нас, грешных! И давно он здесь?
А недели две уж. Приехал на Василья Египтянина.
Две недели! Батюшки, сватушки!
Выносите, святые угодники!
В эти две недели высечена унтер-офицерская жена!
Арестантам не выдавали провизии!
На улицах кабак, нечистота! Позор! Поношенье!
Что ж, Антон Антонович, ехать парадом в гостиницу?
Нет, нет! Вперёд пустить голову, духовенство, купечество.
Вот и в книге "Деяния Иоанна Масона"...
Нет, нет. Позвольте уж мне самому.
Бывали трудные случаи в жизни, сходили, ещё даже и спасибо получал.
Авось Бог вынесет и теперь!
Вы говорите, он молодой человек?
Молодой, лет двадцати трёх или четырёх с небольшим.
Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь.
Беда, если старый чёрт, а молодой весь наверху.
