Шалун.
А могилки, значит, так и оставим под водой?
Могилки наши родные.
Ну когда теперь?!
Ты же видишь.
И не мы одни.
Вот так и нас бросят.
И забудут.
О, Господи, этой еще не хватало!
Ну, чего? Чего тебе?
Егор-то...
Егор... - Ну, чего Егор?
Помер.
Это я, тятенька.
Я это, мамка.
Вот, пришла.
Надо помирать, пора.
Готова я.
Но не лягу к вам, ничего не выходит.
Нет.
На мне отрубается род наш.
Я, клятая, отделяюсь.
Другое кладбище зачну.
Кто мне простит?
Дымно. Дымно у нас.
Продыху нет от дыма.
Сами видите.
А меня вы видите?
Видите, какая я стала?
Разве можно меня к живым?
Я ваша, ваша.
К вам мне надо.
Тятенька, ты говорил, чтобы я долго жила.
Я и жила.
А зачем?
Ради жизни самой?
Или за-ради детей?
Или за-ради чего еще?
За-ради чего?
Тянет земля. Как тянет...
Как быть-то мне?
Где вы?
Почему молчите?
Почему молчите?
Почему молчите?
Где вы?
Где?
Глупые вы, глупые.
Ну, почто вы спрашиваете?
Каждого мы видим, и с каждого спросим.
Вы как на выставке перед нами.
Мы глядим во все глаза, кто чего делает, кто чего думает, кто чего помнит.
Правда в памяти.
У кого нет памяти у того нет и жизни.
Но это не всё.
Слышь, не всё.
Не вся правда тут.
Люди вы, люди, ишь, чего захотели.