Тихий Дон (1957)
Все цитаты, стр. 14
Что ж я одна с детишками буду делать?
Как знаете, маманя, а я все одно уйду.
На хуторе гутарят: "Аль наняли Михаила в работники?"
Этой иконой меня покойница мать благословила.
Чего это вы смертное приготовили?
Рано вам ишо о смерти думать, Господь с вами.
Детишек береги, соблюдай, пока Гриша возвернется.
А я уж, видно, не дождусь.
Ну а к чему идтить в церковь?
Аль нельзя так?. - Нет, Миша, не проси.
Маманя и так благословила со слезьми. Нельзя так.
Ох, девка... И чего мне с тобой делать?
Гришенька! Родненький мой!
Помирать собралась маманя.
Ну, старик, получай вольную.
Переизбрали тебя. Меня назначили.
Слава тебе, Господи. - Сдавай дела.
Вот тебе, соколик ты мой, бумажки.
Забери ради Христа все это. А мне куды уж?
Восьмой десяток живу, мне с Богом пора беседовать, а меня председателем назначили.
Секретарь, говорю, где? - В поле жито сеет.
С Егорьего дня глаз не кажет.
Придет бумага какая важная, а его с собаками не сыщешь.
Я-то с трудом расписываюсь, а читать и вовсе не могу.
Вот и все хуторское хозяйство. Денежных суммов нету.
А атаманской насеки при Советской власти не полагается.
Вот коли хочешь, могу тебе свой костыль отдать.
Ну, дед, будем считать, что дела от тебя я принял.
Теперь катись отседова к едреной бабушке.
Я тебя сразу признал. Кошевого, покойника, сын?
Он самый. - Ну, будь здоров.
Чего это ты? - Гриша приехал.
Ну, здравствуй, Миша. - Здравствуй, здравствуй.
Давно мы с тобой не видались. Будто сто лет прошло.
Да, давненько. С прибытием тебя.
Спасибо. Породнились, значит?
Пришлось. Чего это у тебя кровь на щеке?
Бритвой порезался, спешил.
Хочу позвать кого-нибудь валушка зарезать.
Надо хозяина встретить как полагается.
Скажи Прохору Зыкову, чтобы в землю зарылся, а достал самогонки.
Он в энтом деле лучше тебя разберется.
Григорий Пантелеевич! Милушка ты мой!
Вот и не чаял, и не думал дождаться.
Совсем пришел? - Совсем, вчистую.
До какого ж чина дослужился?
Был помощником командира полка.
Чего ж так скоро тебя отпустили?
Не знаю, должно, за прошлое.
Платона Рябчикова с месяц назад расстреляли.
Что ты говоришь? - Истинный Бог.
Потом погутарим. Что ж, товарищ командир, выпьем!
Вместе отступали, вместе вшей кормили.
Выпей за здоровье Григория Пантелеевича.
Ты его не слухай, он уж набрался.
С приездом вас, Григорий Пантелеевич.
А тебя, Дуняшка, с радостью.
И меня с радостью. С великой!
Тяни ее всю до капельки, ради Христа.
Умеешь сказать прямо, умей и пить прямо.
Мне нож вострый в сердце, когда остается.
Ты, Михаил, в этом деле хуже, чем телок.
А я в напитках толк знаю.
Вот есть такое вино - не успеешь пробку вынуть, а оттуда пена идет, как из бешеной собаки.
Я в ту ночь до трех раз с коня падал, как ветром сдувало.
Такое вино бы натощак по стакану.
Ох, всего не перескажешь.
Кувшин с собой не возьму.
Душа не дозволяет ходить с порожней посудой.
Зараз приду, жена зачнет меня казнить.
Раком, а доползу. Али я не казак, Пантелеевич?
Даже очень обидно слухать.
Что ж, потолкуем, Михаил?
Не по душе тебе мой приезд, так, что ли?
Почему?. - Лишняя забота.
Я думаю сам прокормиться.
Были. - Да, видно, и будем.
Много ты наших бойцов загубил.
Через это не могу так легко на тебя глядеть.
Этого из памяти не выкинешь.
Ты брата Петра убил, а я тебе что-то об этом не напоминаю.
Ежели все помнить, - волками жить.
Поглядел бы я на тебя, как бы ты со мной разговаривал, ежели б зараз кадетская власть была, ежели б вы одолели.
Ремни, небось, со спины вырезывал бы.
Это ты зараз такой добрый.
Может, кто и резал бы ремни, а я поганить руки об тебя не стал бы.
Выходит, разные мы с тобой люди.
Сроду я не стеснялся об врагов руки поганить и зараз не сморгнул бы при нужде.
Давай, а то дюже трезвые мы стали для такого разговору.
Так чего ж ты, Михаил, боишься, что я буду против Советской власти бунтовать?
Ничего я не боюсь, а между прочим думаю: случись какая заварушка, и ты переметнешься на другую сторону.
Я свое отслужил. Никому боле не хочу служить.
Навоевался я за свой век предостаточно.
И уморился душой страшно.
Все мне надоело, и революция, и контрреволюция.
Пропади оно все пропадом.
Хочу пожить возле своих детишек, заняться хозяйством.
Ну, это, брат, ишо не все.
Ревтрибунал не будет спрашивать, чего ты хочешь.
В Вёшенскую когда поедешь на учет?
Как-нибудь днями. - Надо ехать завтра.
Денек отдохну. Не убегу же я.
Черт тебя знает. Я за тебя отвечать не хочу.
До чего ж ты сволочной стал.
Ты меня не сволочи. Я к этому не привык.
Эти, знаешь, офицерские повадки бросать надо.
Отправляйся завтра же, а ежели добром не пойдешь, - погоню под конвоем, понятно?
Милый ты мой Гришенька...
Сколько у тебя волос-то седых в голове...
К нам из станицы четверо приехали, говорят, будто тебя арестовать надо.
