Красивый мальчик (Beautiful Boy, 2018)
Все цитаты, стр. 15
Не доверял никому из мужчин, а из женщин – и вовсе.
Я жил в адище маленькой комнаты, ломал и крушил, ругаясь, ходил по стеклу.
Я испытывал всё на прочность: постоянно меня выселяли, сажали, то участвовал в драках, то нет, то в себя приходил, а потом всё по-новой.
Женщин использовал я для секса и мата.
А с мужчинами не дружил вообще.
Ненавидел младенцев, историю,
Газеты, музеи, старушек, свадьбы, кино, пауков, мусорщиков, британское произношение, Испанию, Францию, Италию,
Да и опера мозг выносила,
Чарли Чаплин был фальшивым насквозь,
А цветы всегда предназначались слюнтяям.
Покой и счастье тогда были знаками неполноценности, обитателями слабых и тухлого разума.
Но пока продолжались мои драки в переулках, мои самоубийственные года, мои приключения в койке, я начал понимать, что я не отличался от других, я был таким же.
Все они раздувались от ненависти, соболезновали без конца,
Люди, с которыми я дрался в переулках, окаменели сердцами.
Каждый из них толкался, нудил, хитрил ради незначительного преимущества.
Ложь была нашим оружием, пустота была нашей интригой,
Темнота была нашим диктатором.
Осторожно я иногда позволял себе капельку радости.
Находил минуты покоя в дешёвых маленьких комнатах, глядя на ручки какого-то шкафа или прислушиваясь к каплям дождя в темноте.
Чем меньше мне было надо, тем больше была моя радость.
Может, другая жизнь износила меня.
Я больше не гордился, ставя в тупик кого-то в разговоре.
Или же ставя раком чьё-то пьяное бедное тело, чья жизнь переполнилась скорбью.
Я не умел принимать жизнь, как она есть,
Я не умел благодарно заглатывать все её яды, но бывали такие моменты – волшебные и нечастые – когда разрешались вопросы и просьбы.
Не знаю года, месяца, числа и прочих подробностей, но что-то во мне изменилось.
Что-то во мне расслабилось и смягчилось,
И мне не нужно было больше доказывать, что я человек.
Мне не нужно было ничего доказывать.
Я начал видеть: как чашки стоят на столе, как собака идёт по обочине, как мышь пробегает по шкафу и вдруг замирает, какое у мыши тело, какие уши и нос.
Как мышь неподвижна застыла на коротком отрезке жизни, и глядела она на меня, и глаза её были красивы.
Я начал чувствовать счастье, и радость меня посещала в самых плохих обстоятельствах, которых бывало немало.
К примеру, сидит за столом начальник и должен меня уволить.
Я прогулял слишком много.
А он в костюме, с галстуком, и в очках.
Он говорит: «придётся с вами прощаться».
«Ничего страшного», – говорю я.
Он должен делать, что должен.
У него ведь жена, дом и дети, расходов много, и есть, наверное, любовница.
Я выхожу под яркое солнце
Ведь теперь весь день временно принадлежит мне.
Весь мир у всех поперёк горла,
Все озлоблены, всех обсчитали, всех обманули, все впали в уныние.
Все разочарованы, расстаются с иллюзиями.
Я ценил каждый глоток покоя, подбирал каждый осколок счастья.
Я ценил всякую ерунду вроде лото, высоких каблуков, женских грудей, песен, работы.
Не поймите меня неправильно, бывают и розовые очки, в которых не замечаешь проблем просто ради себя.
Вот это уже нездоровый заслон.
Нож снова пристал возле горла.
Но когда возвращалась радость, я не гнал её, как врага из переулка.
Я весь отдавался ей, купался в её роскоши,
Я даже однажды взглянул в зеркало, тогда я думал, что я урод.
Теперь же мне нравилось, что я там вижу.
Ведь был я почти красавчиком.
Конечно, местами потрёпанный,
В шрамах и шишках, местами искосый,
Но в целом не так уж плох,
Ведь был я почти красавчиком.
Получше, чем некоторые актёры с лицами как младенческие попки.
Я, наконец, я начал по-настоящему ощущать других, как прежде ещё не случалось. к примеру совсем недавно, точнее, сегодня утром я, собираясь на скачки, увидел, как жена лежит в постели,
И какой формы у неё голова.
Не забывая и о столетиях, где люди жили, живут, умирали и умирают.
Моцарт мёртв, а его музыка до сих пор живёт в нашей комнате, сорняки растут, земля вертится, тотализатор поджидает меня.
Я увидел, какой формы голова у моей жены.
Сердце сжимается, если подумать, что под простынями в ней дышит жизнь. я поцеловал её в лоб, спустился по лестнице, вышел на улицу, сел в свою замечательную машину, выехал на дорогу. и тепло пробежало от рук на руле до ноги на педали газа.
Я снова вошёл в этот мир, съехал по склону холма, мимо людных и опустелых домов.
Увидев почтальона, я посигналил ему, и он в ответ помахал мне.
