Новое на сайте

Летучая мышь (1979)

Все цитаты, стр. 1

Господин студент, это опять вы?

Адель, добрый день, Адель!

Мне сдается, что в вашей консерватории видят вас гораздо реже, чем у нас под балконом. - А госпожа Розалинда дома?

Нет. Она у портнихи, господин Альфред!

Вот незадача. Целых два месяца я не видел ее.

Адель! А за это время она хоть изредка вспоминала обо мне?

О! Сколько раз!

И что же она говорила? - Каждое утро одно и тоже:

Адель, говорила она, если сегодня придет господин Альфред, меня нет дома.

Адель, передай это своей госпоже.

Конечно, передам.

Генрих. - Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Хорошо, милый. Но я ужасно расстроена.

Да? Это кстати. Дело в том, что я шел как раз, чтобы тебя расстроить, и очень боялся, но раз ты уже расстроена, тем лучше.

Увы, Розалинда, меня сажают в тюрьму. - Ах, в тюрьму?!

Это из-за этого лесничего, которого ты подстрелил? - Нет, Розалинда, не из-за лесничего.

А за что? - За рябчика, хотя, по правде, дело здесь не столько в рябчике, сколько в этой старой свинье прокуроре Амедее, в угодьях которого я охотился. Ты знаешь, он оказался председателем общества по борьбе с браконьерством.

Предлагал ему любые извинения, любой штраф, но он стоял на том, чтобы я сел.

Боже мой! Зачем, зачем ты только охотился в его владениях?

Произошло совершенно случайно. Когда мы с Эммой вышли из поезда, то мы направились самой кратчайшей дорогой к охотничьему домику. - Погоди, с какой Эммой? - А кто сказал с Эммой?

Ты. - Почему это тебя удивляет?

Но прости, Генрих, меня это больше чем удивляет! А кто такая Эмма?

Собака. - Собака? Где ты ее взял?

Мне ее одолжил Шульц.

И собаку Шульца зовут Эмма? - Эмма.

Что за фантазия назвать собаку именем жены?

Ну что ты хочешь от Шульца? Он вообще фантазер!

Ты же знаешь, как он называет свою жену? Киса! - А что тут удивительного?

Ну, Розалинда, ты меня поражаешь! Назвать жену именем кошки для тебя не удивительно, а назвать собаку именем жены для тебя удивительно, где логика? Я не понимаю. Дело не в этом.

Ну, вот, идем мы с собакой самой кратчайшей дорогой, идем разговариваем... - А кто?

Кто с кем разговаривает? - Естественно, что я с собакой, не собака же со мной. Ну вот, мы идем. Кругом природа!

Погода! Эмма резвится как ребенок, я и не заметил, как забрели на территорию этого проклятого прокурора. Вдруг рябчик. Эмма как закричит нечеловеческим голосом:

"Генрих, стреляй!". - Да подожди! Как же это собака может кричать нечеловеческим голосом: "Стреляй, Генрих!?".

А что, хочешь, чтобы она закричала человеческим голосом: "Стреляй!".

Естественно, нечеловеческим, она закричала: "Гав-гав-гав!".

У нее хвост в струнку, грудь - вот так, лапки - вот так! На лице румянец. - На чьем лице?

Естественно на моем.

Эмма всегда такая спокойная женщина...

Так значит Эмма - все-таки женщина?

Да нет. Я говорю: "Эмма всегда такая спокойная.

Женщина с легкостью управится с такой собакой. И вдруг она рвется вперед, как бешенная, я стреляю из одного ствола.

Рябчик падает вниз, я стреляю из другого. Беру чуть-чуть ниже, и вверх взвивается лесничий.

Рябчик молчит, лесничий кричит, все сбегаются, и вот я браконьер.

Сегодня суд. Суд удаляется, суд возвращается. Все встают, меня сажают.