Живые и мёртвые (1964)
Все цитаты, стр. 2
Надо искать! - А может, они ещё живы?
Вперёд, поехали! - Ребята, давайте! Поехали!
Поехали! - Живей! Скорее!
Документы передать вам? - Оставьте у себя.
Мне сдаётся те, что по правую руку спустились, их ещё дальше отнесло.
Надо подъехать метров 400и прочесать лес.
Видели, как... наших соколов, как... слепых котят...
В общем... переправу разбомбили.
Мост с танками пустили под воду.
Хоть бы один истребитель дали в прикрытие на всех!
Ваших двух товарищей нашли.
Они уже мёртвые. - Мы тоже не живые.
Лучший экипаж... в полку был.
Ни за грош на съедение отдали.
Документы, оружие взяли? - Взяли.
Хоть эту тройку сопровождают.
Пойдите в лес... Поймайте этого фашиста.
Живым брать? - Как выйдет.
Лишь бы не встретился со своими.
Поворачивайте машину, поедем искать нашего.
- На земле лежал человек, никогда особенно не боявшийся смерти. Но сейчас ему было страшно до отчаяния. Он со злобой думал о том как фашисты будут стоять над ним и радоваться, что он мёртвый валяется у их ног. Он был бы рад, если бы фашисты, придя сюда нашли тело никому не известного старшего лейтенанта, который четыре года назад сбил свой первый «фоккер» над Мадридом, а не тело генерал-лейтенанта Козырева. Он впервые в жизни проклинал тот день и час, которым раньше гордился. Когда после Халхин-Гола его вызвал, сам Сталин и произведя прямо из полковников в генерал-лейтенанты, назначил командовать авиацией целого округа. Сейчас, перед лицом смерти, ему некому было лгать. Он не умел командовать никем кроме самого себя. И стал генералом, в сущности оставаясь старшим лейтенантом...
Говорят, человек перед смертью вспоминает всю свою жизнь.
- Говорят, человек перед смертью вспоминает всю свою жизнь. Может быть и так. Но он вспоминал перед смертью только войну. Говорят, человек перед смертью думает сразу о многом. Может быть и так. Но он перед смертью думал только об одном - о войне. Он всё-таки сбил сегодня ещё одного фашиста. Тридцатого - и последнего. В его душе не было предсмертного ужаса. Была лишь тоска, что он уже никогда не узнает, как всё будет дальше...
Раз... два... три, четыре... пять...
Наверно думал, что мы немцы. - Давай перевяжу.
Лю-ю-син! - Товарищ младший политрук Лю-син!
Лю-ю-син! - Товарищ младший политрук!
Как он тебя? Чёрт его знает.
Из редакции фронтовой газеты. Ищем своих людей.
Вот-вот! Мы их задержали.
Они на вас и ссылаются, как вы им дезертировать помогали.
Давайте машину с дороги и к нашему капитану, там разберёмся, кто наши, кто ваши и кто вы сами.
Я всё равно имею приказ никого не пропускать.
Портнягин! Сядь на крыло, проводи до капитана. - Есть!
Милиция из кузова на землю. Здесь останетесь.
Я помощник командира 17-й танковой бригады по тылу. А вы кто?
Я... - С вами ясно, товарищ майор.
А вот вы? Зачем вы людей в тыл с переднего края за собой тащите?
Кто вам на это право дал?
Не мог же я их бросить в лесу, когда немецкие танки...
Да, у страха глаза велики!
Одним снарядом с танка 10 человек свалить, да ещё в лесу. Да это же враки!
А вы уши развесили. Так сколько хочешь можно в тыл увезти.
Одни напугались, другие часть свою в тылу ищут. Вон, их там в чувства приводят.
Командир бригады приказал мне к вечеру сколотить триста человек.
Из тех, что по лесам шляются. И я их сколочу, будьте спокойны.
И вашего младшего политрука возьму, и вас.
Он в бок ранен. Ему в госпиталь скорее ехать надо.
Доложите своему политруку, почему вы остаться и идти в бой отказываетесь или вы тоже ранены, но от меня скрывали?
Я не ранен. И я ни от чего не отказываюсь, на всё готов.
Но у меня есть задание редактора - поехать и вернуться.
И я без приказания старшего по команде не могу своевольничать.
Пока я тут людей собираю, на Березине бригада свои последние головы кладёт.
Да, конечно. Оставайтесь, товарищ Люсин, если хотите.
Идите к старшине и вместе с ним принимайте команду над группой.
Только вы доложите редактору про это самоуправство и что вы тоже... - Доложит! Доложит, не беспокойся.
Иди выполняй приказание, ты теперь у нас в бригаде.
А не будешь подчиняться, так знаешь... жизни лишу!
Езжайте! Раз вы ранены, я не держу.
У нас в машине ещё двое раненых и убитый.
Пошли. - Пожалуй, я здесь останусь.
Слушаю, слушаю! Когда же они связь дотянут?
Не дам, дорогой сокол. Куда ты мне? И что это даст? Иди туда.
От самого Слуцка пятимся.
Каждый день мучаемся, что вы мало летаете.
Иди летай, ради Бога! Вот всё, что от тебя требуется.
Остальное сами сделаем. - Не дашь - сам достану!
Только штурмана моего в госпиталь доставь по-хорошему.
Слушаю! - А как ваша фамилия, товарищ капитан?
Зря! На моей фамилии вся Россия держится. Иванов.
Запиши или так запомнишь? - Запомню.
Возьмите газеты, они в кузове.
Я очень рад, что вы вернулись. Печатайте, печатайте.
Я тогда не одобрил, что товарищ Синцов разрешил вам остаться у этого...
Иванова или Петрова, на котором вся Россия держится.
Что же мне прикажете, всех в части раздать? Сегодня вас, завтра Синцова, послезавтра ещё кого-нибудь. Самоуправство.
А в общем... вы оба вели себя молодцами.
Мне шофёр потом всё рассказал. Вот что!
Поезжайте в госпиталь и заберите с собой Синцова.
