Зависть богов (2000)
Все цитаты, стр. 9
Я дура, дура. Я даже не знаю, как все получилось. Она сама пришла.
У них погас свет и она пришла узнать, есть ли свет у нас. - Ты ее и просветила.
Мы говорили о рассаде. Ты ведь знаешь свою маму, она может выведать все.
Расспросить про интим. - Доверила ей свой интим? - Доверила.
Я больше ни одного слова не спрошу. Ничего не скажу про тебя, никогда.
Я тебя прощаю, но больше никогда ничего не буду рассказывать. Договорились?
Да, хорошо, хорошо. Ну, как у вас? - Господи, ты сумасшедшая.
Знаешь, по-моему, папа тоже в курсе. Нет, нет, это не я. Я ничего не говорила, я тут ни причем. Я совершенно ничего не говорила.
Ты на мать не обижайся, она тебя не предавала. Но я вижу, она третий день не в себе, не ест, не спит. Утром валерианку принимает, в обед валидол, на ночь бром. Ну, я вижу - беда.
Сонечка, прости меня, я действительно ничего не хотела говорить. Это правда.
Я с трудом из нее все это вытянул.
Пап, ты никогда не входил в мою комнату без стука, даже когда я была совсем маленькой девочкой.
Что ж ты сейчас открываешь мою дверь, можно сказать, ногой?
Эта история касается только меня.
Не только тебя. А что касается твоей комнаты, то там живет твой сын, наш внук, между прочим. А у него выпускной класс, экзамены.
Какой ты ему удар готовишь в 16 лет. - Бедный мальчик.
В институт он не попадет, в армию попадет, а там в Афганистан.
Ну что ты всех Афганистаном пугаешь? Повоюет, как все нормальные ребята.
Вы послушайте себя. вы меня уже и с мужем развели, сына воевать отправили.
Я повторяю: эта история касается только меня.
Надеюсь, он к нам переедет на постоянное жительство, в Союз, к тебе?
Ты его предупреди, зимы у нас холодные, санузлы совмещенные, а рыбный день только в четверг. Кстати, он русский язык знает?
Знает, знает. - Очень хорошо.
А ненормативной лексике я его обучу, в порядке культурного обмена.
Друзья мои, давайте договоримся: больше мы этой темы не касаемся.
Я думаю, тут уместно вспомнить о нашем дворянском происхождении.
Вы, дворяне Бутурлины, в бархатной книге записаны, а мы вам породу портим.
Гаврюшка, пока. Все будет хорошо.
Мам, это Нателла. - Очень приятно. - Пошли, пошли.
Соня, посиди с нами. Мы заказ мой обмываем.
Я в Воениздате заказ получил. Про Сталинградскую битву повесть.
Я тебя поздравляю. А что ж ты ничего... сыру не порезал? - Да неважно.
Представляешь, Маркелов Вилена в негры вербует. Сам же, сука, повесть ему зарубил - гениальная, кстати. А теперь хочет, чтобы он за него роман наваял и под своим именем его издаст! У, гнида.
Сонь, соглашаться или нет? - Конечно, Виля, все какие-то деньги.
Не смей, Вилен. Я с тобой партизанами своими поделюсь.
У меня одного Крымского подполья на 5 томов хватит.
Я Вас люблю, Сонечка, давно и молча. Только сейчас я могу сказать прямо...
Сейчас аванс получу и пойду японский приемник себе куплю, предупреждаю.
Кстати, японский председатель министров уезжает из аэропорта и журналисту на вопросы отвечает, говорит, у вас прекрасные дети.
Он говорит, а что же вы видели в Советском Союзе, у нас же ведь заводы, электростанции атомные.
Он говорит, все, что вы делаете руками - это никуда не годится. Только дети.
Это анекдот, что ль? - Только дети, только дети.
Нет, за женщин. За прелестных, головокружительных женщин.
Мам, это тебя. Мам, ты чего? Тебя к телефону.
Это я. Завтра в 15-00 у вашего военного театра,
Нет, как он? Театр Советской Армии.
Зачем армии театр я не понимаю, но ты меня поняла? Да, повтори.
Театр Советской Армии, 15 часов. Я буду.
Сонечка, извини меня, работа, видишь, мы иногда работаем.
Я так испугалась, я подумала, что ты уехал насовсем из Москвы.
Как я мог уехать, не повидать тебя?
У вас невозможно взять такси и я остановил вот это.
Я так продрогла. Я тогда поеду домой. Отвезите меня, пожалуйста, а?
Да что я вам, такси, что ли? Ладно, полезайте в кузов.
Что это? - Это валенки. - Валенки?
Да, чтобы зимой ходить по снегу. Тепло. - А, валенки.
Посмотри, меховое манто. - Это тулуп. - Тулуп. Это тепло.
Да-да, вот так, пожалуйста.
