Черный квадрат (1992)
Все цитаты, стр. 2
Взгляните.
О, черт.
Парень и девушка видели потерпевшего и с ним двоих.
Высокого, атлетически сложенного брюнета и блондина среднего роста в клетчатом пальто.
Есть показания лейтенанта из оцепления.
Он видел потерпевшего, который пытался пройти на выставку.
Он волновался, в руках держал портфель.
Как вы думаете, кто он?
Черт его знает. Главное, откуда валюта.
Не дай Бог, чин из МИДа или Внешторга.
Да?
Конечно, поставил в известность и КГБ, и МУР, и ОБХСС.
На нас вешают.
Я уверен, что через час они всё о нем будут знать.
Кончай ночевать, ребята. Вызов, убийство.
Гостиница "Советская".
Александр Борисович, прокрутим всё с самого начала.
Молодая, спортивного вида женщина, которую обнаружили мертвой, в гостинице не проживала.
Этот номер забронирован на имя
Виктора Николаевича Ракитина.
Интересная деталь.
Днем жилец 311 номера оставил для этой женщины записку.
Когда горничная подошла к 311 номеру, оттуда доносились голоса: быстрый женский, будто в чем-то оправдывающийся, и настойчивый мужской, спрашивающий о каких-то дубликатах.
Горничная вернулась на место и прочла записку.
Лера, я поехал на встречу с Бигги. Жду в номере. Виктор.
В этот момент раздался звук, похожий на хлопок, будто захлопнули окно.
Из номера вышли двое мужчин.
Один - высокий брюнет, второй - блондин в клетчатом пальто.
Горничная вошла в номер и увидела убитую.
Смерть женщины наступила от огнестрельного ранения в сердце.
При осмотре найдена гильза, а также записная книжка с единственной записью на букву "л" - "Леся 15 р." и инициалами на первой странице, очевидно владелицы книжки, -
Куприянова В.С.
Выдвигаю версию.
Куприянова убита людьми ее любовника Ракитина.
Поэтому если отыщется этот гражданин, то убийство будет раскрыто автоматически.
Не будет.
Только что с ВДНХ звонил подполковник Братишко.
Труп опознан.
Фамилия убитого Ракитин.
Ракитин Виктор Николаевич, жилец этого номера.
Совершенно очевидно, товарищи юристы, что эти оба преступления имеют что-то общее.
Предлагаю объединить оба дела в одно и передать Бабушкинской прокуратуре.
Всё, отбой.
Сегодня суббота, 18 ноября.
У нас в квартире засорилась уборная.
Дерьмо переливается через край. В квартире напряженка.
Ну, чего? - Засор, бригада нужна.
Я сам знаю, что засор. Куда пошел, чинить кто будет?
Хватит выяснять, кто виноват. Говно на второй этаж просочится.
Что за выражения! А еще следователь.
Я называю вещи своими именами.
Это не говно, Саша, это фекальные воды.
Извините, но ваше дерьмо льется к нам на газовую плиту.
А мы-то при чем?
Слушаю. Здравствуйте, Константин Дмитриевич.
Саша, тебе придется немедленно приехать в прокуратуру.
Хорошо.
Вы посмотрите, что там творится! Понапихали черт-те чего!
Полковник, не стройте из себя цацу.
Здравствуйте.
Как это вам ничего не было известно о решении вашего начальства перекрыть доступ на выставку?
Мои дзержинцы действовали правильно, согласно инструкции.
Не знаю, по какой инструкции действовали ваши болваны, но операцию по поимке Ракитина вы провалили. Вашу мать.
Успокойтесь, товарищи командиры. Вопрос ясен.
Значит, вы, товарищ Павлов, вели своего американца, журналиста Збигнева Подгурского, зная, что у него должна быть встреча на выставке.
Но не знали, что встретиться он должен с Ракитиным.
А ты, Владимир Константинович, выполнял инструкцию КГБ...
Похоже, Меркулов был прав, когда говорил вчера, что повешенным придется заниматься нам.
Ну и нюх! Только при чем здесь КГБ?
Что за история с американским шпионом?
Зачем нам шпион?
Ну и работа. Ладно.
Как говорят, любишь хозяина, люби и его собаку.
Константин Дмитриевич, а...
Да, кажется, вляпались мы с тобой.
Почему дело на нас повесили?
Дело Ракитина затребовал КГБ.
А наша прокуратура то ли из профессиональной гордости, то ли из любви к Комитету передавать дело отказывается.
И правильно.
Тонкая политика. Давить на нас будут с двух сторон.
Пока что мы идем домой к Ракитину.
Извините, что на кухне.