вы поёте под гитару песни, да? - Ну, поём.
Правда, она не модная, но мы во время войны пели её всем взводом...
Мелодию забыл, но может... вспомните. Может, слова знаете.
Значит так: не для меня придёт весна, и песней жаворонок зальётся...
Че-то забыл тут. Кто-то там в роще отзовётся
С восторгом чувств не для меня. Не помните?
Ты не помнишь? - Мелодия какая?
Мелодия - сложно, брат. - Нет, не знаю.
Ну, извините.
Катя?!
Катенька, как же ты тут оказалась? А ну-ка, пойдём...
Товарищ Ильин, пойдёмте отсюда. - Не, Катенька, я тебя сейчас с таким лейтенантом познакомлю.
Где ж этот медик? Ну, ничего страшного, садись, Катенька.
Прошу Вас. Салфеточку возьми.
Нет, я не пью. Меня от неё мутит. - Ну, никогда не заставляю.
Александр Петрович, ну не надо. Ведь с этого всё и начинается.
Вы не видели научный кинофильм "Это мешает нам жить"?
Идёмте отсюда. Здесь неудобно девушке сидеть.
Что обо мне могут подумать? - А ты не думай, что о тебе думают другие.
Старайся быть независимой от чужого мнения.
Как же не думать? Мы же не одни живём, в человеческом обществе.
Ой, Александр Петрович, ну не надо.
Идёмте лучше к Тамаре Васильевне. Она зачем-то хотела Вас видеть.
Ай трай ту ду май бэст. - Чего?
Ради Вас - всё, что угодно. - Вот, спасибо.
Только не это. - Ах, так? Тогда я тоже буду пить.
Пожалуйста. Сколько вы - столько и я. - О, хвалю.
Только мне нельзя. Я сейчас сразу буду пьяная.
Кать, а ты закусывай.
Кать, ты закусывай, закусывай.
Началась война, она одна меня провожала.
Мы сидим на машинах, женщины ревут вокруг.
А она смотрит снизу вверх и говорит:
"Видишь, какая у тебя будет бесчувственная..." и запнулась.
Моторы тарахтят, ничего не слышно. Я говорю: что? Что ты сказала?
Она говорит: видишь, какая у тебя будет бесчувственная жена.
Невозможно.
Потом машины поехали. Она бежит и молчит.
Потом чего-то мотор, что ли заглох. Остановились.
Она прислонилась к водосточной трубе. Смотрит.
Потом машины опять поехали, она опять побежала.
Потом отстала.
Катенька, а тебе всё, хватит.
Сбор у них был в Мерзляковском переулке, где музыкальная школа.
Жарища была жуткая. Я его одна провожала.
Все уже сидели в машинах. Кругом все плачут, ревут.
И я стою, тоже хочу заплакать и не могу. Не могу.
А он так смотрит на меня, улыбается весело так.
Я ему говорю: вот видишь, какая у тебя будет бесчувственная жена.
А тут шум, крики, рёв мотороов. Конечно, он не расслышал.
А может и расслышал, не знаю.
Он говорит: повтори, что ты сказала? Ну, что повторять?
Потом все побежали, машины все поехали.
Ну, я, конечно, побежала.
А их машина почему-то остановилась. Понимаешь? И я остановилась.
Стою, смотрю на него, сказать ничего не могу.
Мне обидно, что слов он моих не расслышал. И заплакать не могу.