Пиковая дама (1983)

Германн, поспешно подавшись назад, оступился и навзничь грянулся об земь.

Его подняли.

В то же самое время Лизавету Ивановну в обмороке вынесли на паперть.

Этот эпизод возмутил на несколько минут торжественность мрачного обряда.

Между посетителями поднялся глухой ропот, а худощавый камергер, близкий родственник покойницы, шепнул на ухо стоящему подле него англичанину, что молодой офицер - еe побочный сын, на что англичанин отвечал холодно: "Ох?"

Целый день Германн был чрезвычайно расстроен.

Обедая в уединeнном трактире, он, против обыкновения своего, пил очень много, в надежде заглушить внутреннее волнение.

Но вино ещe более горячило его воображение.

Возвратясь домой, он бросился, не раздеваясь, на кровать и крепко заснул.

Он проснулся уже ночью.

Луна озаряла его комнату.

Он взглянул на часы, было без четверти три.

Сон у него прошeл.

Он сел на кровать и думал о похоронах старой графини.

В это время кто-то с улицы взглянул к нему в окошко... и тотчас отошeл.

Германн не обратил на то никакого внимания.

Через минуту услышал он, что отпирали дверь в передней комнате.

Германн думал, что денщик его, пьяный по своему обыкновению, возвращался с ночной прогулки.

Но он услышал незнакомую походку.

Кто-то ходил, тихо шаркая туфлями.

Дверь отворилась и вошла женщина в белом платье.

Германн принял еe за свою старую кормилицу и удивился, что могло привести еe в такую пору.

Но белая женщина, скользнув, очутилась вдруг перед ним...

И Германн узнал графиню!

Я пришла к тебе против своей воли, но мне велено исполнить твою просьбу.

Тройка, семeрка и туз выиграют тебе сряду, но с тем, чтобы ты в сутки более одной карты не ставил и чтоб во всю жизнь уже после не играл.

Прощаю тебе мою смерть, с тем, чтоб ты женился на моей воспитаннице Лизавете Ивановне...

Лизавете Ивановне... Лизавете Ивановне...

С этим словом она тихо повернулась, пошла к дверям и скрылась, шаркая туфлями.

Германн слышал, как хлопнула дверь в сенях, и увидел, что кто-то опять поглядел к нему в окошко.

Германн долго не мог опомниться.

Он вышел в другую комнату.

Денщик его спал на полу, Германн насилу его добудился.

Денщик был пьян по обыкновению, от него нельзя было добиться никакого толку.

Дверь в сени была заперта.

Германн возвратился в свою комнату, засветил свечку и записал своe видение.

Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место.

Тройка, семeрка, туз - скоро заслонили в воображении Германна образ мeртвой старухи.

Тройка, cemerka, туз - не выходили из его головы и шевелились на его губах.