Новое на сайте

Интервенция (1968)

Все цитаты, стр. 15

Ты - женщина, а я - раненый мужчина.

А в-четвертых, даже если б мы его и взяли, мы не смогли бы выйти отсюда.

Потому что там, за поворотом, стоит еще часовой, потом еще.

И вся эта могила наполнена ими как...

Пошел вон. Вот так.

А все-таки? А если попробовать?

Не расслабляй себя мечтами. Не надо.

Скольких ты солдат сагитировала?

Не считала. Человек, думаю, 50.

Вот видишь.

Каждый из них, считай, тоже по несколько человек сагитировал.

Те, в свою очередь, тоже.

Несколько сот человек ты сделала настоящими революционерами.

Все уже сделано.

Прости.

- Сейчас начнется допрос. Следователь сперва будет ласков. Он предложит папиросу, потом предложит жизнь. Папиросу можно взять, а от жизни придется отказаться. Жандармы не изобретательны в философии. Зато они изобретательны в другом. И вот тут нам может прийтись очень туго...

Потерпим? Что с тобой?

Насморк. Насморк, старый, как человечество.

Вот теперь ты - молодец.

Песня. "Как все, мы веселы бываем и угрюмы,

Но если надо выбирать и выбор труден -

Мы выбираем деревянные костюмы,

Люди! Люди!

Нам будут долго предлагать. Не прогадать:
Ах, - скажут, - что вы! вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать!..
Ну, а потом предложат: или - или.
Или пляжи, вернисажи, или даже
Пароходы, в них наполненные трюмы,
Экипажи, скачки, рауты, вояжи -
Или просто деревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы,
И будут в роли злых шутов и добрых судей, -
Но нам предложат деревянные костюмы,
Люди! Люди!
Нам даже могут предложить и закурить:
Ах, - вспомнят, - вы ведь долго не курили!
Да вы еще не начинали жить!..
Ну, а потом предложат: или - или.
Дым папиросы навевает что-то,
Одна затяжка - веселее думы.
Курить охота! Как курить охота!
И будут вежливы и ласковы настолько
Предложат жизнь счастливую на блюде,
Но мы откажемся - и бьют они жестоко,
Люди! Люди!..

Ребята, они убили Жану Барбье. Они убили Воронова.

Матросы называли его товарищ Степан.

Рабочие знали его имя: Андрей Жарков.

А для врагов он был неуловимым Евгением Бродским.

Господа, не напирайте же. Пароход перегружен.

Эх, господа, господа.

Я за вами.

И вы здесь? -Здесь вся империя.

Как же это случилось, что союзники уже уходят?

И зачем они приходили?

Вы слышите треск? -"Треск, треск!"

Вот вам ваши союзники.

Это трещат балки старого мира.

Тысячелетия стоял он. И вот рушится на наших глазах.

Будь прокляты союзники, которые нас предали.

Будь прокляты мы сами, за то, что мы так слабы

Верочка, большевики и месяца не продержаться.

Разве может ничтожная кучка авантюристов править?

Править огромным могучим народом, который их ненавидит?

О, господин Ничтожность, вы стали жалки.

Почему же вы, мужчины-военные их не прогоните?

Вы не хотите? Тьфу.

Их много. Страшно много. Все мужики, все мастеровые.

Кто теперь интересуется франками? Предложите советские - я возьму.

- Ну что вы будете делать в бездушной, материальной Европе?
- С моей специальностью я нигде не пропаду, кроме как Советской России. Власти приходят, власти уходят. Бандиты остаются...

Оставайтесь. Мы еще будем взламывать и взламывать

Где? В кооперативах?

Мадам, быстрее.

Ах, какая гагара. Какая богатая гагара.

Мои дома. Моя верфь. Мои склады. Я оставляю здесь могилу сына.

Сморкайте.

Зиму мы проведем в Неаполе. Лето - в Норвегии.

Мои кассы. Моя банкирская контора.

В этой сумке денег больше, чем в любой кассе.

Чувствую, будете вы сегодня моей пациенткой.

Не напирайте. Пароход перегружен.

Жув, Селистен, вы что? Оглохли?