Длинное, длинное дело (1976)

Да, по поводу этой раны, травмы - не было ли обильного кровотечения.

И вот что... Я прошу вас, не перебивайте меня.

Я... я не кричу. У меня нет голоса, чтобы кричать.

Я прошу вас, наконец, дайте мне список, перечень всех связей Панина, женщин, с которыми он общался, и вообще.

Да, теперь все.

Это не ваша забота.

Я буду вести дело столько, сколько понадобится мне.

Указания вы получите от меня, письменно.

Это опять я.

Я хочу извиниться за резкость, с которой я разговаривал с вами. Теперь все.

Да ты с ума сошел. Ты подумай, что ты собираешься делать, - выпустить под подписку убийцу. Ах, как все легко!

Вчера санкция на арест, сегодня - на освобождение.

А что, в сущности, изменилось? - Очень многое.

Ничего. Ровным счетом ничего.

Ну подтвердят из колонии, что он там свой пиджак в крови замарал, но разве это исключает и то, что потом в этом пиджаке он убил Панина?

То же и с часами.

Даже если он действительно продал их в аэропорту Панину, что помешало им встретиться после? Ничего.

Версия остается. Стало быть, отбрасывать ее ты не имеешь права.

Что там еще? А, соседка. Соседка, которая все слышала и не слышала.

И где хоть какие-нибудь следы этой таинственной женщины?

Вы это знаете не хуже меня. - Знаю, знаю.

Но я знаю и то, что ты научился сомневаться так, что перестал понимать суть дела.

А суть в том, что ты нашел правильную версию, правильную.

А теперь ты не хочешь верить в нее, потому что изменил своей привычке все сорок раз взвешивать и перевешивать.

Есть хоть один процент, что убил не Строганов?

Ну, допустим, один есть.

Вот поэтому я и требую изменить меру пресечения Строганову, вот поэтому я буду все выяснять до конца, если даже повешу на нашей прокуратуре нераскрытое убийство.

Михаил Петрович! - Володя. До свидания.

Ты чего пугаешь меня? - Поехали ко мне.

Да нет, я... - Ну быстро, быстро, быстро.

Валя обрадуется, поехали. Садись.

Меня Антон ждет. - Быстро!

Ну, на полчасика. - Ну подождет. Садись, садись.

Миш, не продай - вчера зашел поболтать к Игнатьичу, а он новость сообщил. - Какую?

Говорят, делом Белых чрезвычайно довольны.

Так что тебя, Петрович, в городскую забирают.

Я туда не пойду. - Ну глупо, Миш. Честное слово, глупо.

Ну, окладец, само собой, бригадой командовать, писать ничего не надо - машинистки, стенографистки.

30 тысяч одних курьеров, а в буфете кофе растворимый.

Кофе я не пью, у меня от него сердце колотится.

Ты же знаешь.

А насчет твоего Строганова - Игнатьич уверен, что тебе от повышения не отмотаться, и дело мне передает.

И ты берешь?

А что я могу сделать? Меня в городскую не приглашают.

И как же будешь вести? - Как ты.

Это как? - Как ты скажешь.

Выпустишь Строганова, будешь таксиста искать, пассажиров самолета, панинскую женщину.

На скандал пойдешь, просрочку? - Да все как ты, Миш.

Что, мы с тобой не договоримся?