Новое на сайте

Адъютант его превосходительства (1969)

Все цитаты, стр. 7

А за что вы Загладина арестовали?

Эй, да ты и его знал?

Ну и компанию ты себе подобрал, однако.

Тут когда пожар случился, ты уже в Киеве был?

Да, Ломакинские склады. - А.

Он их и поджег.

Если бы ты видел сколько там добра сгорело.

Ты чего?

Я наелся.

Спасибо.

Ну вот, чаю потом попьешь.

А я уж сегодня ее дожидаться не буду.

Утром после вас к тете Ксении приходил какой-то дядя.

С ним вместе она и ушла.

Знаешь что, Юра?

Пойдем ко мне.

Нет, нет.

А не забоишься один?

Нет.

Тогда запрись как следует, а то мало ли - один в доме...

А то может пойдешь ко мне переночуешь?

Я один тут живу в Киеве.

Нет, спасибо.

Ну смотри.

Юра, ты... я тихонько выйду, ты тихонько закроешься, никого кроме Ксении Андреевны не пускай.

Хорошо?

Не нравится мне эта история с тетей.

Ты там наблюдение оставил?

Да, оставил одного у старухи в доме напротив.

Завтра сходи.

Конечно.

Владимир Семенович. - Да?

Убит полковник Львов.

Что?

Когда? - Вчера в боях за Полтаву.

Ах ты, Господи.

Он так и не нашел свою семью.

Нет.

Но я знаю наверное, что сын его был в Киеве.

Почему же вы ничего не сказали полковнику?

Да, теперь я мог бы и сказать ему об этом.

Его сын был у Сперанских.

Ах вот оно что.

Несчастная семья.

А ведь мы вместе с ним учились когда-то.

Павел Андреевич, голубчик, потрудитесь взять на себя хлопоты по организации похорон полковника Львова.

Полковник Львов убит?

Да.

Слушаюсь.

Юра.

А? Чего? А где тетя Ксения?

А почему... Здравствуйте!

Почему дверь открыта? - Я сам выходил перед утром.

И окно тоже?

Да.

Юра, собери свои вещи и пойдем со мной.

Нет, я не пойду никуда, не пойду.

Трудно с тобой, не знаю, что и делать.

Ну ладно.

Через час я еще вернусь.

Примешь меня?

Конечно, пожалуйста, приходите.

Я скоро вернусь.

Тебя как зовут? - Юра.

А что?

Как фамилия?

Зачем тебе?

Надо, может у меня к тебе дело есть.

Как фамилия?

Львов. - О, видишь, я на тебе буханку хлеба заработал.

На вот, держи.

"Твой папа прислал письмо, жду тебя в Дарнице, ты знаешь где, только никому не говори.

Андрей Иванович."

Здравствуйте!

Никто не знает, что ты сюда пришел? - Нет, никто.

Ну что?

Всё в порядке.

Как, а где записка?

Вот. - Так, ты садись.

А где письмо?

Кто к тебе приходил вчера вечером?

Дядя Семен.

А ты знаешь кто он такой?

Да, чекист.

Я вас очень прошу отдайте мне папино письмо. - Он только утром от тебя ушел?

Нет, он сегодня приходил второй раз.

Разве он не ночевал у тебя?

Нет.

Где же письмо? - Да подожди ты с письмом!

Он тебя спрашивал к кому ты ходил с поручением?

Нет. - Не спрашивал, так спросит.

Не говорил, так скажет.

О чем же вы с ним говорили?

Про Загладина говорили.

Вы мне тогда неправду сказали, это вовсе не самогон был.

Ты ему сказал об этом?

Нет, но я догадался.

Зачем вы это сделали, там ведь на складах пшеница была.

Я так и думал.

К великому сожалению вся твоя беда в том, что ты много знаешь.

Где же папино письмо?

Или у вас его не было?

У вас его не было - тогда вы...

Не здесь только!

Я не могу это видеть!

Так выйдите, чистоплюй!

Руки вверх!

Он там!

Стой!

Ложись, чего стоишь?

Доброе утро, господа!

Слушаю вас?

Сахарозаводчик Терещенко.

По поводу поставки крупной партии сахара, ну на льготных условиях. - Его превосходительство примет вас, господин Терещенко.

Что у вас? - Господин майор...

Я капитан.

Тарабаев.

Помещик Тарабаев

Иван Михайлович.

Слушаю вас, господин Тарабаев.

У меня в имении две недели стояла ваша воинская часть... часть полковника Родионова.

Ну и что?

Насчет компенсации.

Пятьсот пудов сена, овес, ячмень...

По этому вопросу обратитесь к начальнику снабжения армии генералу Дееву.

Чем могу служить?

Я жена бывшего начальника Сызрань-Рязанской железной дороги.

Действительного статского советника

Кольцова.

Как вы говорите?

Я жена бывшего начальника Сызрань-Рязанской железной дороги, действительного статского советника

Кольцова.

По личному делу.

"Господин полковник, в приемной командующего находится дама, представляющая известный интерес.

Если вы разрешите, я могу направить эту даму к вам.

Адъютант командующего капитан

Кольцов".

Будьте любезны, отнесите полковнику Щукину.

Слушаюсь. - Мадам.

Господа, я доложу о вас командующему.

Боже мой, значит вас подозревают?

Может быть и подозревают.

Это его обязанность - подозревать всех.

А почему вы написали ему записку?

Этому...

Щукину? - Да, Щукину.

Я рассуждал так.

Когда ж там было рассуждать?

Предположим, она действительно Кольцова.

Ну что ж, у нее есть возможность обвинить меня.

Но я не самозванец, я ведь тоже Кольцов.

И это могут подтвердить давно знающие меня офицеры.

В присвоении географии.

Но я тоже мог бы обвинить ее в этом же преступлении.

Правда не надолго, но мне бы хватило, чтобы успеть скрыться за это время.

Боже мой. - Риск.

Но тут я вспомнил, что о ней не было доклада. Значит, она шла в приемную не обычным путем, а другой путь через особый отдел - контрразведку.

Если бы она была действительно моей матерью Кольцова, уж тут Щукин не выпустил бы ее.

А дал бы ей возможность посмотреть на меня со стороны, так чтоб я этого не видел.

Однако он этого не сделал, значит ему была важна моя реакция на эту неожиданность.

Боже мой.

Потом мне показалось, что в дверях приемной стоит...

Осипов.

Это помощник Щукина.

Когда Микки выходил с запиской, они столкнулись в дверях.

Это ужасно.

Ужасно.

Ну, вообще-то, не это главное.

И всё, теперь так говорю, сработала интуиция.

Шестое чувство.

Вот это самое главное.

Ну, а закончилось всё сожалением Ковалевского по поводу того, что была пропущена какая-то аферистка, доставившая несколько неприятных минут.

Самой лучший выход из такого неуклюжего положения.

Судя по такой проверке,

Щукин сомневается в вашем происхождении.

Есть ли для этого какие-то основания?

А с другой стороны, никаких веских оснований нет.

Раз он прибегает к шантажу.

Напрасно вы потеряли мальчишку.

Виноват, Мартин Янович.

Я думал ранение, потом смерть

Володи Стрыгина.

Вот мы про него и забыли. - Непростительно забыли.

Я думаю, вы не сможете ответить где он сейчас.

Не смогу, Мартин Янович.

Дома его нет, я узнавал.

Мартин Янович. - Да, да.

Не возражаете, если я у вас отниму минуточку?

Заходите, заходите.

Я к вам за помощью, Мартин Янович.

Я вас слушаю.

Под Одессой окружены наши дивизии,

47-я и

45-я.

Так.

Вот здесь, вот.

А 58-я - здесь.

Военком дал приказ - соединить их в одну южную группу во главе с Якиром.

Создать кулак -

9 тысяч человек и пробиваться.

Через Умань,

Фастов, сюда.

На соединение с главными силами.

Но, вчера вдруг связь с южной группой прервалась.

Сегодня пытались связаться по радио, безуспешно.

Что случилось?

Неизвестно.

Владимир Ильич телеграмму прислал, беспокоится.

Так может быть по вашим каналам, Мартин Янович?

Затрудняюсь что-либо вам сказать, Василий Васильевич.

Я подумаю.

Ну, извините.

Василий Васильевич.

Скажите, с вашей точки зрения это возможно?

У них очень тяжелое положение,

Мартин Янович.

Если они не соединятся, их разобьют по частям. Но, если даже и соединятся, говорят шанса на успех у них почти нет.

300-400 верст, товарищ Петлюра,

Махно.

Но у них нет другого выхода.

Простите.

Благодарю вас.

В штабе Ковалевского, конечно, попытаются уничтожить эту группу.

И что же может сделать

Кольцов?

Мартин Янович,

Кольцов это Старик.

Нужно чтобы Старик, используя свои сведения, передал через верных людей южной группе единственно возможный путь их следования.

Избегая тылов Деникинской армии Ковалевского.

Конечно, тылы Петлюры это все-таки не Деникинские тылы.

Хорошо, Мартин Янович, я передам Старику такое задание.

Ну, ну не знаем, есть ли у него человек, которого он сможет послать на связь с южной группой.

Поэтому, я думаю... - Пошлите Красильникова.

Хорошо, я так и сделаю.

Так, давайте побеседуем с вашим знакомым.

Честное слово, мне прямо не ловко.

Вы уделяете моей персоне так много внимания.

А мне вам нечего рассказать.

Видимо, ваши сотрудники стараются.

Странно.

А ведь у вас, мне сказали, было время подумать.

Вы вероятно ждете от меня какого-то заявления.

Но я даже отдаленно не предполагаю какого.

Правда, ваши сотрудники задавали мне вопросы.

Но эти вопросы были так нелепы.

Извините.

Прикажите ввести арестованного.

Вы знаете этого человека?

Совершенно не знаю, не имею чести.

А вы знакомы с этим человеком?

Это Викентий Павлович

Сперанский, я хорошо его знаю.

Откуда? - Я уже дал показания. Викентий Павлович Сперанский был одним из руководителей

Киевского центра.

Некоторые задания я получал непосредственно от него.

Какие же задания?

Боже.

Какая дрянь!

Дрянь!

Прикажите его увести.

Выйдите.

Прошу вас.

Пишите.

Да, да, пишите.

Еще до вооруженного наступления мы предполагали провести ряд крупных диверсий.

Какие подробности?

По имеющимся у меня данным чекисты одновременно арестовали почти всех руководителей

Киевского центра.

Большие потери среди личного состава Центра.

<<Назад | Стр. 7 | Дальше>>

Лучшие цитаты из фильма

Новое на сайте

Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо

Мизери

12 обезьян

Кошмар на улице Вязов

Не грози Южному Централу, попивая сок у себя в квартале

Жареные зеленые помидоры

Приключения Буратино

Имя розы

Лолита

Похороните меня за плинтусом