Мастер и Маргарита (2023)

Шампанского.

Да.

Только вы знайте, мне много нельзя.

У меня от шампанского чёртики в голове.

Я готов рискнуть.

Вы нас подождите на пару коротких мгновений.

Шампанского!

Слушай, я тут пошептался. Все буквально в шоке.

Очень много сочувствующих.

Короче, появилось предложение выйти.

Куда выйти?

На митинг против цензуры за свободу литературного творчества.

Сочувствую. Я с вами.

Благодарю.

Завтра в десять перед Союзом.

И тут завтра в десять первомайская, прости господи, демонстрация?

Вот именно.

Прошу.

Когда ещё, если не сейчас?

Если сейчас промолчим, так с каждым будет, как у Дюма.

Победим. Победим. Покорим. Все.

Выпиваем!

Ой, это же директор вашего театра, да?

Лиходеев.

Да, это Степан Богданович.

Мне как раз надо с ним поговорить.

Товарищ, предъявите ваш билет.

С сегодняшнего дня он аннулирован. Попрошу на выход.

Что это значит?

Прошу, прошу.

Спасибо.

Вы случайно не писатель? Мне сказали, что здесь ресторан для писателей.

Писатель.

А вы, судя по акценту, из Германии?

Да, из Германии тоже.

И что вы тут делаете?

Приехал ознакомиться с вашим удивительным советским экспериментом.

По работе или для души?

Для меня это одно и то же.

Тяжелый день.

Мою пьесу сегодня сняли с постановки.

Журнал, в котором она опубликована, изымают из продажи.

И только что у меня забрали удостоверение Союза писателей.

А так, все хорошо.

И за что же с вами?

За то, что еще вчера было можно, а сегодня уже нельзя.

Новая страна.

Новые правила.

А люди новые?

Они тоже все новые?

Новые люди.

Знаете, насколько мне известно, ведь еще ни одна страна за всю историю человечества не пробовала избавиться от Бога и построить общество, которое проповедовало бы атеизм как религию.

Такое никогда не напечатают.

Для кого же мне писать?

Пишите, чтобы вас не печатали, а перепечатывали.

Знаете, кого вы мне напоминаете?

Нам пора, профессор.

Иду, товарищ Коровьев.

Кстати, не хотите со мной на прием?

Не сегодня, если вы не против.

Я бы еще с вами пообщался при случае.

Подумайте об этом.

Я еще какое-то время планирую быть в Москве.

Где все?

Все обещали прийти.

Один за всех.

Все за одного.

Видимо отсыпаются после вчерашнего.

Зайду к тебе на днях.

И вот я шел по этому майскому бульвару, и мысли гнались на перегонки у меня в голове.

Может, заняться сочинением оперных либретто?

Что ж, либретто так либретто.

Я горько раскаивался, что бросил науку и обрек себя на неверное существование.

Но видит Бог.

Одна только любовь к литературе была причиной этому.

Простите, а я там пройду?

Островская закрыта до окончания шествия.

Флажечек, цветочек?

Воздержусь.

Может, написать письмо, чтобы меня выпустили из страны?

Зачем им задерживать в СССР писателя, произведения которого существовать в СССР не могут?

Да, но дело в том, что... проход закрыт.

Пятилетку за четыре года.

Нет такого писателя, чтобы он замолчал.

Если замолчал, значит был не настоящий.

А если настоящий замолчит, погибнет.

Представьте себе, что шли по Тверской сотни, тысячи людей.

Но ручаюсь вам, что увидела она меня одного.

И поглядела не то, что тревожно, а даже как-то болезненно.

Меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в её глазах.

Нравятся ли вам мои цветы?

Нет.

Вы вообще не любите цветов?

Я люблю цветы.

Только не такие.

Что вы еще любите?

Море.

Я, правда, там никогда не был.

Как вы можете любить то, чего никогда не видели?

Вы писатель?

Угадали.

А вы?

Ангел?

Ангел.

Скорее ведьма.