300 спартанцев (300, 2006)

Чайки кричат жалобно, хотя не им ли радоваться трупам, плавающим по волнам?

Ровно дышат триста воинов у него за спиной, готовые умереть за него, не задумавшись ни на мгновенье.

Каждый из них готов умереть.

Его душит шлем.

Его щит слишком тяжел.

Твое копье.

Эй ты, Эфиальт!

Чтоб ты вечно жил и мучился.

Леонид!

Твое копье!

Стелий!

Убейте их!

Шлем душил его.

Сужал его поле зрения.

А ведь царь должен видеть далеко!

Его щит был тяжел.

Мешал ему сохранять равновесие, а ведь цель была не близко.

Старики говорят, что мы, спартанцы, потомки самого Геракла.

Бесстрашный Леонид подтверждает наше происхождение.

Его вопль оглушителен и протяжен.

Мой царь!

Моя царица!

О, жена моя...

Любовь моя...

Он не хотел по себе ни тризны, ни песни, ни памятников, ни стихов о войне и доблести.

Его желание было простым.

"Помните нас", сказал он мне.

Вот, на что он надеялся.

Если свободный человек придет на это место во все бессчетные грядущие века, пусть наши голоса прошепчут ему из-под вечных камней.

"Иди, скажи спартанцам, прохожий, что здесь лежим мы, оставшиеся верными спартанским законам".

Так погиб мой царь, так погибли мои братья меньше года назад.

Я долго думал над загадочными словами царя о победе.

Время доказало его мудрость.

От одного свободного грека к другому шла молва о том, как храбрый Леонид и его триста воинов вдали от дома отдали свои жизни не только за Спарту, но и за всю Грецию, и за надежду, которую дарит нам эта земля!

И вот теперь здесь, на каменистом клочке земли под названием Платеи орды Ксеркса найдут свою смерть!

Вон там столпились варвары, страх и ужас заставляют их сердца трепетать, у них холодеют руки, ибо они отлично помнят, как беспощадны и жестоки были к ним мечи и копья трехсот воинов.

А ведь теперь через равнину они видят десять тысяч спартанцев, за которыми идут еще тридцать тысяч свободных греков!

Враг превосходит нас числом всего-то в три раза!

Для греков это верный залог победы!