Новое на сайте

Духов день (1990)

Все цитаты, стр. 3

По прежнему в поселке появлялись пришлые.

Но это был уже какой-то другой народ, звали их тунеядцами.

И у наших они вызывали смешанные чувства брезгливости, жалости и удивления, словно приходили какие-то больные, что ли.

Они называли себя шестидесятниками и все думали, что это секта такая.

Домов для них в поселке не было, сами строиться они не хотели и поселились на старой барже, прямо на плаву.

Жили они весело, называли это романтикой или даже находили в наших местах какую-то красоту.

Но в общем было ясно, что они в поселке не останутся и уедут, как только выйдет их срок.

Ой!

Вообще они трудились на лесоповале, а вечерами жгли костер на берегу и читали стихи.

Я смотрю на тебя из настолько глубоких могил, что мой взгляд, прежде чем до тебя добежать раздвоится.

Мы сейчас как всегда разыграем комедию в лицах.

Тебя не было вовсе и значит я тоже не был.

На вопрос о том, какой уклон хуже товарищ Сталин отвечал:

"Оба они хуже, и первый, и второй уклон."

Если разовьются эти уклоны они способны разложить и загубить партию.

К счастью в партии есть силы, которые могут отсечь, и первый, и второй уклоны.

Учитель истории тоже был из пришлых - по распределению.

Он был сильно поражен моим почти дословным знанием краткого курса истории ВКПБ, которую я каждый вечер читал отцу, как Библию.

С тех пор учитель упорно, на каждом уроке, а иногда и после развинчивал культ личности Сталина, и некоторых других его товарищей.

Вообще-то в поселке уже несколько лет знали, что Сталин не тот за кого себя выдавал.

Но учитель рассказывал такие подробности, которые с трудом укладывались в голове.

Например, что его настоящая фамилия Джугашвили, или еще что-нибудь похуже.

Отец по этому вопросу придерживался противоположной с учителем точкой зрения и отстаивал ее со свойственной ему прямотой.

Ах, ты!!!

Ах!!! Ах!!!

Так мы и жили.

И я понемногу привыкал к этой жизни.

Но странное дело, я не помню чтоб за много лет в поселке кто-нибудь родился или умер. Только приходили и уходили. Я и сам был тогда совершенно уверен, что я тоже пришлый, что забрел сюда неизвестно откуда и когда-нибудь неприменно уйду.

Иногда казалось, будто далеким неразличимым шепотом кто-то звал меня. За этим что-то стояло, может быть какая-то беда или большая радость, как-будто что-то маячило на другом берегу.

Одним словом - я томился, ждал.

И наконец дождался.

Мам!

М?

Мам! - М?

Сейчас взрыв будет.

Где?

В кочегарке.

Что ты плетешь? Иды спать.

Школа что ль?

Нет, не школа.

После взрыва меня отпустило, как это бывает после сильного приступа кашля.